Николай Карев

О новой книге Георга Лукача – «Ленин»^[1],[2]

 

«Было бы, конечно, глубоко печально, если бы ’левые’ стали проявлять беззаботность к теории марксизма в такое время, когда создание III Интернационала возможно только на базе не-вульгаризованного марксизма.»

В. Ленин: «О брошюре Юниуса»

 

Процесс большевизации коммунистических партий есть одно временно процесс изживания ими с.-д. предрассудков, наследия их недавнего прошлого. Совершается он двум направлениям: по линии организационного размежевания с оппортунистическими, меньшевистскими элементами типа Леви, Фроссара или Транмеля и по линии внедрения большевистской теории во все более широкие круги партии. В этом отношении западное коммунистическое движение наверстывает теперь, в новых условиях, тот же самый опыт, который накопила наша партия в двадцатилетней организационной и идейной борьбе с меньшевизмом, в огне и испытаниях двух революций.

Чистота теоретического знамени партии играет в борьбе пролетариата важнейшую роль. Ленин писал, что «без революционной теории не может быть и революционного движения». Одной из отличительных черт оппортунизма всех мастей была всегда беззаботность по части теории, терпимость к теоретическим уклонам внутри партии. Урезывая свои революционные задачи, оппортунизм всегда был врагом неурезанного марксизма. Наоборот, никто так не настаивал на роли теории-руководства к действию, как Ленин. Самые абстрактные, философские споры неразрывно связаны с самой земной человеческой практикой. Уже само пренебрежение к теории есть теория, и при том весьма вредная. «Спор о том, что такое философский материализм, почему ошибочны, чем опасны и реакционны уклонения от него, всегда связан ’живой реальной связью’ ’марксистским общественно-политическим течением’ это последнее было бы не марксистским, не общественно-по литическим, и не течением. Отрицать ’реальность’ этой связи могут только ограниченные ’реальные политики’ реформизма или анархизма[3]».

Беззаботность по части теории представляет собой политическую опасность даже в том случае, если в данный момент она соединяется с правильной политической линией. На почве такой беззаботности к этой линии примыкают неустойчивые, теоретически шаткие элементы, беззаботность в теории неизбежно приводит к теоретически ошибочным построениям и от них к политическим промахам. Мы, к сожалению, до сих пор еще не всегда умеем видеть в политических ошибках отражение ложной теории, уклон от марксистского метода, не всегда умеем додумывать до последних практических выводов теоретически ошибочные положения. Можно сказать, что воспитать в коммунистических партиях бдительность в области теории, составляет одну из важнейших задач нашего времени.

*

Лукач принадлежит к той группе зап.-европ. марксистов (Лукач, Корш, Фогараши и др.), которая, примыкая к коммунистическому движению, ревизует в марксизме его философию. Разрабатывая вопросы диалектики в нашем мировоззрении, исходя главным образом из Гегеля, Лукач и др. отрицают в философии марксизма ее материализм, пытаются столковать ее на идеалистический лад.

Уже одно это заставляет нас отнестись к новой книге Лукача – к тому же первой книге о ленинизме в зап.-европ. литературе – особенно внимательно. И действительно. Наряду с подчас блестящими характеристиками применения Лениным диалектики к вопросам тактики и политики, мы находим у Лукача положения, которые свидетельствуют о непонимании им не только некоторых отдельных деталей учения Ленина, но и самых основ ленинизма.

Разобрать две такие ошибки и составит нашу задачу.

*

Первая ошибка т. Лукача, на который мы хотели бы несколько подробнее остановиться, заключается в выяснении вопроса о характере и движущих силах нашей революции. Уже на ее разборе мы сможем иллюстрировать в чем заключается недостаток метода Лукача.

Разбирая предпосылки нашей революции, Лукач задается та характер кими двумя впросами: «Какой характер эта революция будет иметь? И в тесной связи с этим: какой класс будет в ней играть руководящую роль?» (стр. 7).

Если правы народники, если Россия сможет перейти непосредственно от сельской общины к коммунизму, то движущим классом революции должно быть крестьянство, то ее идеологическим знаменем не может быть исторический материализм, как теория пролетариата. Если Россия должна пройти через период капиталистического развития, то тогда руководящую роль в революции будет играть пролетариат, тогда революция сама будет пролетарской.

Таков ход мысли Лукача, такова историческая проблема, которая, по его мнению, стояла перед Россией в начале этого века.

Ленинская тактика была рассчитана на рост пролетариата, на близость революции, на руководящее в ней значение пролетариата, в то время как тактика меньшевиков исходила из рассмотрения революции не как вопроса дня, а как далекой конечной цели. Ленинская перспектива оказалась правильной, хотя остается под вопросом: была ли правильна меньшевистская тактика даже в том случае, если бы была принята меньшевистская историческая перспектива.

В чем ошибки во всех этих рассуждениях Лукача?

Основная ошибка заключается в смешении вопроса о характере революции с вопросом о ее движущих силах. Ленин на этот счет высказывался в недопускающих никаких сомнений выражениях в статье «Цель борьбы пролетариата в нашей революции», против Плеханова:

«Ошибка Плеханова – смешение ’общего характера’ революции в смысле её общественно-экономического содержания с вопросом о движущих силах революции. Марксисты не могут даже непосредственно выводить ответ на второй вопрос из ответа на первый без особого конкретного анализа[4]».

Формула большевиков в революции 1905 г. гласила: «движущая сила революции – ’пролетариат, ведущий за собой крестьянство’. Но означала ли эта формула социалистический характер осуществляемой под руководством пролетариата революции». Ни в малой степени. Именно в смешении этих различных вопросов и заключалась ошибка в 1905 г., в данном случае, недалекого от Лукача т. Троцкого с его «теорией перманентной революции». «Основная ошибка т. Троцкого, – писал в 1905 г. Ленин, – игнорирование буржуазного характера революции, отсутствие ясной мысли по вопросу о переходе от этой революции к революции социалистической»[5]. Провозглашение в тогдашних условиях социалистической революции было бы лишь обратной стороной меньшевистского и экономистского преклонения перед стихийностью, чего никак не может понять Лукач. Именно сюда были направлены возражения Ленина, когда он писал: «Нельзя смешивать демократический и социалистический перевороты – борьбу за республику (включая сюда и всю нашу программу минимум) и борьбу за социализм. Пытаясь немедленно поставить своей целью социалистический переворот, социал-демократия лишь осрамила бы себя. Именно против подобных смутных и неясных идей наших ’социалистов-революционеров’, и воевала всегда социал-демократия. Именно поэтому настаивала она всегда на буржуазном характере предстоящей России революции, именно поэтому строго требовала от деление демократической программы-минимум от социалистической программы-максимум. Забыть все это могут во время переворота отдельные социал-демократы склонные пасовать перед стихийностью (курсив наш Н. К.), но не партия в целом. Сторонники этого ошибочного мнения впадают в преклонение перед стихийностью, думая, что ход вещей заставит социал-демократию в таком положении взяться вопреки ее воле за осуществление социалистического переворота. Если бы это было так, тогда, значит, неверна была бы наша программа, тог да она не соответствовала бы ’ходу вещей’. Преклоняющиеся перед стихийностью люди как раз боятся этого, за верность нашей программы. Но их боязнь… не основательна до последней степени. Наша программа верна. Именно ход вещей подтвердит ее непременно, и чем дальше, тем больше»[6]. Значит ли это, что социалистический переворот откладывается на веки вечные? Нет, не значит.

Победоносная демократическая революция в России 1905 г. могла вызвать социалистическую революцию в Европе и эта последняя своим отраженным светом перевести и нас в более высокий исторический класс. Об этом «мечтал» Ленин[7], но не это было конкретной задачей, программой сегодняшнего дня.

Не прав Лукач, когда он думает, что может возникнуть хоть какой-либо вопрос о правильности меньшевистской тактики. Размах и демократической революции зависел прежде всего от поведения социал-демократии, от ее активности и самостоятельности. «Двигать революцию вперед» ни при каких условиях нельзя было поддержкой буржуазии и соглашениями с ней, а лишь самостоятельной борьбой рабочего класса во главе крестьянства против царизма и против шатающейся буржуазии. Во всех случаях большевистская тактика оставалась единственно правильной.

Но в чем же важный для нас в данном случае методологический корень ошибки Лукача? Он заключается в понимании им диалектики.

Как известно, диалектика издавна являлась красным плат ком, который дразнил быков оппортунизма. Еще Бернштейн все беды революционности Маркса выводил из пристрастия учителей марксизма к диалектике. В противоположность не диалектической, нереволюционной точке зрения ревизионизма левое крыло социал-демократии всегда настаивало на значении диалектики исторического развития. Но и здесь есть диалектика и диалектика. И Мартов себя называл диалектиком, когда ставил в упрек большевикам, что они хотят воспитывать пролетариат, позабыв, что воспитатель сам должен быть воспитан. Чисто формальное рассуждение, т. к. и воспитатель и воспитываемые одинаково находятся во взаимодействии друг с другом, вместе воспитываются на опыте борьбы и строительства нового мира. У Мартова мы имеем только диалектическую словесность. Но зато в добавление к нему у многих ультралевых мы находим только диалектическую форму, без анализа конкретного содержания вопросов, диалектическую внешность. У Лукача она вытекает из его общефилософских идеалистических предпосылок. Уже в выше приведенном рассуждении Лукача легко видеть, как формально он ставит вопрос об историческом материализме, как теории пролетариата, полагая, что если это так, то теория исторического материализма не может быть применена к пролетарскому движению. Мы все прекрасно знаем, как хорошо теория Маркса объясняет и буржуазные революции, как хорошо она может служить руководством к действию и в демократическом перевороте. Ошибка Лукача в том, что диалектика для него не закон жизни, который надо изучать на конкретном материале самой жизни, а закон человеческого сознания. Лукач идеалист. Диалектика же, лишенная материалистического базиса, есть пустая форма, пустая схема. Именно материализм требует руководиться при исследовании вопроса не ко всему пригодными схемами, а изучением всех конкретных особенностей положения, его материальных движущих сил. Как раз этого мы и не находим у Лукача. У него есть схема руководит класс буржуазная революция буржуазии, пролетарская пролетариат и вопрос решен. Раз революцию делает пролетариат, борющийся за социализм, то значит, она должна стать социалистической. Точно так же как Лукач навязывает Ленину в споре с народниками основной аргумент в такой формулировке, что в России должен настаивал прежде быть капитализм, в то время, как Ленин всего на том, что он уже есть.

Так методологическая ошибка ведет в конце концов и к ошибке политической. Это не значит, конечно, что всегда и всюду формальное понимание диалектики непременно соединяется с идеализмом в таком же виде, в каком встречаем это у Лукача. Но всегда и всюду этот формализм сочетается именно с неумением давать совершенно конкретный анализ положения, с подменой организационной, административной, технической задачей, задачи изучения содержания явления его движущих классовых сил.

*

Та же самая ошибка встречается нами во втором положении Лукача, на котором мы хотели остановиться.

Описывая роль Ленина во время войны, Лукач уделяет несколько страниц вопросу о характеристике империализма. При знавая за Лениным крупные теоретические заслуги и в этом отношении Лукач видит их, однако, не там, где их привыкли искать мы. Для него заслуга Ленина заключается в ленинской практической революционной постановке проблемы империализма. Экономическую же теорию империализма Ленина Лукач считает «не выдерживающей никакого сравнения с удивительным развитием Розой Люксембург марксовой теории воспроизводства» (стр. 37).

Разберем подробно, что утверждает в данном случае наш автор. Уже с самого начала весьма странно, что Лукач, настаивающий везде и всюду на связи теории с практикой, видит заслугу Ленина в установлении этой связи при наличии неправильного исходного теоретического положения. Что Ленин не был согласен с Розой в теории империализма, общеизвестно (см. его ранние статьи против народников и прямые указания в библиографическом указателе марксистской литературы в словаре Граната и в статье «О восхождении на высокие горы»). Каким же образом человек, непонявший во всей глубине проблему империализма, смог быть глубочайшим теоретиком рабочего класса именно в условиях империалистической эпохи? И почему, наоборот, Роза Люксембург, по Лукачу, давшая самую глубокую теорию империализма, именно в вопросе, связанном теснейшим образом с ним, в национальном вопросе, заблуждалась?

Вот проблема, подлежащая нашему анализу. Мы должны, однако, оговориться, что нашей целью ни в какой степени не является давать полную оценку деятельности Розы; вслед за Лениным о ее ошибках нужно сказать, «что если орлам случается и ниже кур спускаться, то курам никогда под небо не подняться».

Нас интересует лишь выяснение методологических корней того, что в Розе было тленного с точки зрения пролетарской борьбы, ее тактических и теоретических промахов.

Это тем более важно, что кое-где среди западных коммунистических партий делаются иногда попытки противопоставления Ленина и Розы Люксембург[8].

Нам кажется, что все ошибки Розы увязываются в эту одну общую теоретическую ошибку в теории империализма. Попробуем хотя бы в самых кратких чертах нарисовать эту их взаимную связь[9].

Как известно, исходным пунктом теории империализма Розы Люксембург является признание невозможности реализации в чистом капиталистическом обществе, необходимости для него иметь внешний некапиталистический рынок отсталых колониальных стран. Отсюда с капитализмом неразрывно связывается империалистическая политика. Однако, если империализм есть необходимый спутник капиталистического развития, если без эксплуатации колониальных и отсталых стран вообще невозможно капиталистическое общество, то в таком случае, само по себе вовлечение в сферу влияния капитала все новых и новых областей и стран, давая необходимую пищу для его существования, готовит ему же гибель. В тот же самый момент, когда капитализм восторжествует окончательно на всем земном шаре – он станет невозможен. Внешне как будто бы чисто диалектическая постановка проблемы. Но только внешне. Теория крушения капитализма при этих условиях приобретает чисто абстрактный характер. Если сравнить ее с теорией империализма как новейшего этапа капитализма Ленина, то все ее недостатки сразу станут очевидными. Прежде всего из нее вытекает недооценка роли национальных освободительных движений. По Ленину империализм – особый этап в развитии капитализма, который в самой основе своей подрывается национальными движениями, имеющими таким образом прогрессивный характер. В своей же известной брошюре о кризисе с.-д., разработанной Лениным, Роза утверждала, что в наше время «не может быть больше национальных войн». Ленин писал, что «только софист мог бы стирать разницу между империалистической и национальной войной на том основании, что одна может превратиться в другую. Диалектика не раз служила – и в истории греческой философии – мостом к софистике. Но мы останемся диалектиками, борясь с софистами не посредством отрицая возможности всяких превращений вообще, а посредством конкретного анализа данного, в его обстановке, и в его развитии[10]».

Наоборот, Ленин уделял такое большое внимание национальному и колониальному освободительным движениям именно по тому, что они, ударяя по империалистическим гигантам, лишают их излишков той сверхприбыли, на которую они имеют возможность подкупать верхушки рабочего класса, и с помощью оппортунистов поддерживать свое господство у себя в метрополии. Отсюда же у Розы из непонимания природы империализма и методов его господства вытекало непонимание социальной природы социал-демократического шовинизма. Ленин пишет, что выдвигая во время войны против нашествия врага классовую борьбу, Роза применила «марксовую диалектику лишь на половину, сделав один шаг по верному пути и сейчас же уклонившись с него. Марксова диалектика требует конкретного анализа каждой особой исторической ситуации. Что классовая борьба есть лучшее средство против нашествия – это верно и по отношению к буржуазии, свергающий феодализм, и по отношению к пролетариату, свергающему буржуазию. Именно потому, что это верно по отношению ко всякому классовому угнетению, это слишком обще и потому недостаточно по отношению к данному случаю. Гражданская война против буржуазии есть тоже один из видов классовой борьбы, и только данный вид классовой борьбы избавил бы Европу (всю, а не одну страну) от опасности нашествия. «Велико-Германская республика, если бы она существовала в 1914–1916 гг., вела бы такую же империалистическую политику» (курсив наш Н. К.)[11].

Ленинская критика в данном случае била прямо в цель. Она показывала именно недостаточность метода Розы.

Из абстрактной же теории капиталистического крушения вытекало у Розы и недостаточное понимание роли партии в пролетарской революции, организации революции.

Во внутренне-присущем капитализму развитии, заканчивающемуся его гибелью, в построении Розы как-то скрадывается роль пролетариата как активного борца за новый строй. Капитализм сам по себе стихийно должен погибнуть, разрушив все отсталые, предшествовавшие ему хозяйственные формы. В Теории революции Роза недооценивает роль ее организации. В своей «Всеобщей стачке и немецкой социал-демократии» она пишет, оценивая революцию 1905 г., «короче говоря, в России элемент стихийности играл такую преобладающую роль в массовых стачках не потому, что российский пролетариат ’не воспитан’, а потому, что революции не поддаются воспитанию»[12].

Мы знаем, что из событий 1905 года, Ленин делал как раз обратный вывод о необходимости организовать революцию. Или в другом месте: «Итак, если русская революция нас чему-ни будь учит, то прежде всего тому, что массовую забастовку нельзя искусственно ’делать’, что ее нельзя ’постановлять’ на ветер, или ’пропагандировать’, а что она историческое явление, которое в известный момент исторической неизбежностью общественных отношений»[13].

Таким образом и у Розы мы находим непонимание того основного, что еще со времени «Что делать?» внес Ленин в рабочее движение-установления правильного соотношения между стихийностью и сознательностью в классовой борьбе пролетариата. Отсюда же вытекали и все ошибки Розы по организационному вопросу во время II съезда РСДРП.

Итак, ошибка Лукача в определении роли ленинской теории империализма очевидна. Ленин был не только гениальным практиком, но и гениальным теоретиком нашего времени. То, что Лукач в данном случае противопоставил его Розе, тем более странно, что сам Лукач, как «левый» идеалист, иногда склонен был переоценивать роль сознательности. Но не даром говорят, что крайности сходятся.

Ленинская теория империализма остается непревзойденным по размаху и глубине анализом всей современной эпохи заката капитализма. Только поняв ее, можно понять и саму эпоху, и задачи, которые она ставит перед пролетариатом. Усвоить ее со всеми ее выводами важнейшая очередная задача западного коммунистического движения по пути его большевизации, по пути изживания в нем социал-демократических предрассудков и по пути уразумения роли самой современной социал-демократии. И лишь элексир этого познания может дать верное противоядие против всяких рецидивов в коммунистических партиях оппортунистического яда, под каким бы соусом – ультралевым – он не подавался.

 

[1] Болъшевик (Москва) № 12–13. (20. октября) 1924. г. Стр. 115–121. – ред.

[2] Georg Lukács. Lenin. Malik-Verlag, Berlin, 1924.

[3] Мысль, 1910 г., № 3, статья Ленина «Наши упразднители». Стр. 48.

[4] В. Ленин, Собр. сочин. Т. XI, ч. I, стр. 230.

[5] Там же, стр. 226.

[6] В. Ленин, Собр. сочин., т. VI, стр. 134‑‑135.

[7] См. там же, стр. 129.

[8] См. статью К. Корша «Ленин и Коминтерн». Internationale, № 10–11 за этот год.

[9] В нашу задачу совсем не входит теоретико-экономическая критика Розы по существу; в этом случае мы целиком ис ходим из работы тов. Бухарина «Империализм и накопление капитала», печатаемой в журнале «Под знаменем марксизма» за этот год.

[10] Р. Люксембург, Кризис социал-демократии, с приложением статьи Ленина. Красная Новь, 1924 г. стр. 118.

[11] Там же, стр. 126–127.

[12] P. Люксембург, Всеобщая стачка и немецкая с.д. Петроград 1919 г. стр. 43.

[13] Там же, стр. 8.